Глава 29. Я навеки даю обязательство.
читать дальшеМери простилась с матушкой Изабель и вышла в сад. Пора было возвращаться в Санта Барбару, на работу... Искать новое жильё - она так и не успела освоиться в той квартире, где на неё набросился Стив, и возвращаться туда ей не хотелось. Но не могла же она остаться на яхте Круза? Мери не могла не признать, что ей было хорошо в это плавучем домике. Лучше, чем в Вентуре под родной крышей.
Вернувшись домой на похороны Стива, она очень чётко вспомнила, почему ушла десять лет назад. Сами стены давили на неё, а мама то плакала над своими бедными девочками, то причитала, какой хороший мальчик был Стив, как же она теперь без него? Кристи огрызалась и, надувшись, запиралась в своей комнате, а Мери разрывалась между необходимостью утешить сестру и помочь матери, которая понемножку прикладывалась к бутылке и к вечеру уже едва стояла на ногах. Хорошо, что рядом был Мейсон! Без него выдержать эти два дня в родительском доме было бы очень тяжело.
Мери с величайшей благодарностью приняла приглашение матушки Изабель погостить в монастыре вместе с сестрой. К сожалению Кристи наотрез отказалась от этого предложения, высмеяла и саму идею, и сестру, которая "забыла в каком веке живёт". Они едва не поссорились всерьез - Мери казалось теперь она понимает Кристи и сможет ее поддержать, а сестренка примет ее совет и помощь, но та рвалась в мир ярких огней, громкой музыки, эффектных нарядов и увлекательных приключений. На старшую сестру смотрела с превосходством знающей, много пережившей женщины и все ее слова отметала, как нудные поучения. Мери ощущала свою беспомощность: то, что она полагала бравадой, защитной маской, похоже, составляло суть мировоззрения Кристи - жажда лёгкой, красивой жизни, пренебрежение моральными нормами, наивная самоуверенность. Неизвестно, чем бы все закончилось - возможно, сестренка вновь упорхнула бы неведомо куда - если бы не Мейсон. Каким-то чудом ему удалось произвести впечатление на Кристи. Вероятно, ее покорила громкая фамилия и светский лоск. Мейсон сумел убедить девушку, что для успешной карьеры актрисы, или модели необходима не только хорошенькая внешность, но и умение вести беседу, читать контракт, ставить условия. Кристи согласилась с тем, что ей нужно получить образование, а пока начать работать. Она уехала в Санта Барбару вместе с ним, и уже на следующий день сообщила Мери по телефону, что живёт у миссис Перкинс, подружилась с ее дочкой Джейд, записалась на вечерние курсы и устроилась на работу в ресторан Ориент Экспресс. Последнее обстоятельство Кристи вдохновляло - она радостно протараторила фамилии знаменитостей, начинавших свою карьеру официантами. Мери заподозрила, что этой информацией с ней поделился Мейсон - вряд ли ее сестра самостоятельно изучала биографии европейских артистов первой половины века.
Эта проблема, хотя бы на время была решена. Мери позволила себе провести несколько дней в монастырской тиши. Привычный распорядок дня, торжественное величие святого места, молитвенное сосредоточение, доверительные беседы с матушкой Изабель - принесли ее душе умиротворение и покой. Но как бы хорошо ей ни было здесь, она явственно ощущала, что монастырь уже не является для нее домом. Ее душа стремилась в Санта Барбару. И сейчас Мери обходила сад, прощаясь. Пора было возвращаться.
***
Выйдя за ворота, Мери увидела Мейсона и поняла, что ничуть не удивлена.
- Привет! - она улыбнулась, щурясь от солнца.
- Привет, - Мейсон подошел близко, очень близко, накрыл ее руку своё ладонью. - По сравнению с такой роскошью, - он кивнул на цветущий сад, - любой букет покажется нелепым, поэтому вместо цветов я принёс плоды.
- В самом деле? - Мери переплела свои пальцы с его. - И где же они?
- Дожидаются тебя на вершине холма, с которого открывается самый живописный вид в округе.
Мери рассмеялась. Мейсон посмотрел с лёгким укором.
- Я лично проверил окрестности как настоящий детектив и обнаружил самый восхитительный вид, - заявил он с апломбом.
- Я верю! - произнесла она сквозь смех.
- Веришь? - лицо Мейсона стало серьёзным, а взгляд пытливым.
Смех замер у неё на губах, она смотрела в тёмные глаза, словно в окна его души, и чувствовала, что сама открыта его взору.
- Да, - прошептала, будто давала клятву.
- Ты выйдешь за меня замуж?
- Да, - ничего другого она не могла ответить, не кривя душой.
- Сегодня? Сейчас?
Мери вздрогнула.
- Сейчас? - переспросила, недоумевая. - Почему сейчас?
- А почему нет? Тебя здесь хорошо знают и не откажут совершить таинство. Ты провела несколько дней в молитвенном уединении и находишься в самом подходящем душевном состоянии, - его тон вновь стал лёгким, но глаза казались бездонными темными омутами. - Мне же, боюсь, не поможет ни время, ни место, только твоё благотворное влияние...
Мери нахмурилась и прикусила губу. Мейсон трагично свел брови.
- Мне нужно лететь в Италию, а я не могу оставить тебя даже на день! Мери, давай обвенчаемся и отправимся в свадебное путешествие. Разве ты не мечтала увидеть флорентийские соборы, фрески, картины? Распятие Микеланджело...
- Заманчиво, - наконец смогла произнести Мери. - И все же... Слишком поспешно...
- Поспешно? - Мейсон улыбнулся не насмешливо, а мягко, понимающе. - Думаешь, мы недостаточно узнали друг друга? Это так. Мы можем подождать со свадьбой столько, сколько ты захочешь. Устроим через полгода роскошную церемонию, позовем гостей... Дату выберешь ты. Но скажи мне, Мери, то, что ты узнаешь за это время - конкретные факты моей биографии, имена, подробности - изменит твои чувства?
Мери покачала головой. Нет, поняла она с удивлением, не изменит.
- Самое чудовищное, что я могу вообразить... причинит мне боль. Но я... не смогу разлюбить тебя.
Глаза Мейсона вспыхнули, и лицо озарилось чистым светом радости. Отказаться от него - все равно, что отказаться от самой себя. Перестать быть. Существовать...
- Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Чтобы весь мир знал об этом - о том, что я люблю тебя. Для меня ничего не изменится ни через день, ни через год. Мери, это навсегда!
- Да, - прошептала она. - Я согласна. Сегодня, в этой церкви... Так будет правильно.
***
Сердце стучало так громко, что Мери почти не слышала слов священника.
- Да, - произнёс Мейсон, чуть охрипшим голосом. - Я клянусь...
Она приложила все силы, стараясь сосредоточиться. Заставила себя дышать глубоко и размеренно. Широко распахнутыми глазами смотрела на лицо святого отца, беззвучно повторяла за ним. Ей казалось сквозь знакомые мягкие черты проступает иной лик, величественный и строгий. Нужно отвечать Ему. Мери с трудом разлепила онемевшие губы:
- Да... Я клянусь...
Воздух вокруг задрожал, словно от медного звона торжественных труб...
- Я объявляю вас мужем и женой! - голос священника отразился от каменных стен, поднялся ввысь, прокатился по всему пространству церкви.
Мейсон наклонился к ней, легко коснулся губ. Мери с облегчением прикрыла глаза, отвечая. Он обнял ее, прижал к себе. Мери положила голову ему на плечо, замерла, слушая, как сильно бьётся его сердце. Мейсон переплел их пальцы, поцеловал висок, Мери потянулась к нему. Тёплые губы скользнули к уху:
- Идём...
***
Выйдя из таинственного полумрака храма, Мери сощурилась, привыкая к яркому солнечному свету. Она следовала за Мейсоном, который так и не отпустил ее руку.
- А куда мы идём?
Мейсон обернулся:
- Иди по следам, прекраснейшая из женщин, к шатрам Кидарским.*
На мгновение Мери опешила.
- Иди по следам овец, и паси козлят у шатров пастушеских! - возмутилась она.
- Прекраснейшая из женщин, - поправил Мейсон педантично. - Нет, козлят мы пасти не будем, - в его глазах плясали золотые искры. - Войдем в дом пира, подкрепиться вином и освежиться яблоками...
"...ибо изнемогла я от любви", - Мери не осмелилась произнести вслух. Ей стало жутко и весело, захватило дух, словно на головокружительной высоте. Когда-то она предостерегала Мейсона - опасно подходить к краю пропасти, а он отвечал, что тропинка ведёт в цветущую долину... Вторя ее мыслям, прозвучал его голос:
- Нарцисс Саронский, лилия долин... Что лилия среди тернов, то возлюбленная моя среди девиц, - Мери потупилась. - Покажи мне лицо твоё, дай услышать голос твой, ибо голос твой сладок, а лицо приятно.**
- Мейсон...
Он остановился, обхватил ладонями ее талию, и через секунду Мери оказалась в седле мула. Мейсон запрокинул голову, ловя ее взгляд:
- Ты прекрасна, возлюбленная моя, пленила ты сердце моё одним взглядом твоим... Мери, я люблю тебя!
- На ложе моем ночью искала я того того, кого любит душа моя, искала, но не нашла, - прошептала она прерывающимся голосом. - Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, кого любит душа моя... - ее голос зазвучал громче. - Я нашла того, кого любит душа моя, ухватилась за него и не отпускала доколе не привела в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей.***
Мейсон вел мула под уздцы. Ветер трепал его каштановые волосы, Мери не могла видеть лица, но она была уверена, что на губах у него блуждает мечтательная улыбка. О чем он думал сейчас?
"Запертый сад - сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник", - ясно прозвучали в ее сознании слова древней песни. "Пусть придёт возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его". Мери чувствовала, как жарко вспыхнули румянцем щеки от смущения.
***
Она думала, о шатрах Мейсон сказал для красного словца, но ошиблась. Горная дорога действительно привела к шатру. Мул послушно остановился. Мейсон вынул ее из седла, оказавшись в воздухе, Мери обвила его шею. Он не поставил ее на землю, перехватил правой рукой под колени и внес в шатер. Мери спрятала лицо на его плече, закрыла глаза. Ее слегка лихорадило в ожидании того, что должно было произойти сейчас.
Она не заметила, как оказалась на шелковистом покрывале и лишилась одежды, только ощутила прикосновение воздуха к обнаженной коже...
- Тебе холодно?
- Н-нет...
По телу бежали мурашки. Мери обхватила себя руками и прикрыла глаза. Ее пугала возможная боль, смущала собственная неопытность. Она не знала, чего ждал от неё Мейсон. Из-под опущенных ресниц взглянула на него. Напряженное лицо, яркий блеск глаз... Что он видит, когда смотрит на неё так?
- Ты такая красивая, - голос изменил ему. - Ты не представляешь, как ты прекрасна! Я мог бы смотреть на тебя всю ночь. Любоваться тобой...
Его лицо приблизилось к ней. Мери закрыла глаза, ответила на поцелуй. Жар его тела согрел ее. Горячие ладони гладили ее плечи, спускаясь все ниже... легли на бедра. Поцелуй становился глубже, дольше, воздуха в лёгких не хватало. Мейсон оторвался со стоном. Мери, задыхаясь, откинулась на подушки, ее руки расслабленно упали вдоль тела. Нежные губы коснулись шеи у мочки уха, прочертили дорожку к ключице... Она дрожала уже не от холода или страха, от предвкушения. Ее тело плавилось от жара его поцелуев...
Мери не сразу поняла, что произошло - все было так естественно и просто, она ощущала его, как себя, их тела слились в одно, соединились. Она выдохнула, не в силах сдержать охватившего ее чувства полноты.
- Мери? - в задыхающемся голосе сквозила тревожная нотка. - Мери...
Тонкие пальцы коснулись уголка ее глаз.
- У тебя слёзы...
- Да? - она удивилась. - Это было так... - Мери не могла подобрать слов "не похоже"? - не похоже на то, чего она ожидала, в тайне опасалась, на что робко надеялась. - Так чудесно!
Мери открыла глаза и увидела, что Мейсон смотрит на неё с тревогой. Губы напряженно сжаты, между бровями обозначилась морщинка.
- Я не думала... не знала... - она прижалась к его груди, вдохнула родной запах. - Все и должно быть... вот так? - прошептала, смущаясь.
- Будет ещё лучше, - бархатный голос звучал завораживающее.
Мери почувствовала, что напряженные мышцы Мейсона расслабились, и вспомнила, что ещё тревожило ее.
- А ты? Тебе... было хорошо?
- Я никогда не был так счастлив, - ответил он сразу. Абсолютно серьезно, как под присягой.
Совершенно успокоенная Мери закрыла глаза. "Левая рука его у меня под головой, а правая обнимает меня."**** С этой мыслью она заснула.
__________________
*Здесь и далее Мейсон цитирует Песнь Песней, зачастую перевирая. Мери к тексту относится бережно.
**Сейчас он цитирует Песнь Песней буквально.
*** Песнь Песней
****Песнь Песней